Маленькие, короткие стихотворения Андрея Вознесенского для детей и взрослых.

Знай свое место, красивая рвань,
Хиппи протеста!
В двери чуланные барабань,
Знай свое место.

Я безобразить тебе запретил.
Пьешь мне в отместку.
Место твое меж икон и светил.
Знай свое место.

На суде, в раю или в аду
Скажет он, когда придут истцы:
"Я любил двух женщин как одну,
Хоть они совсем не близнецы".

Все равно, что скажут, все равно...
Не дослушивая ответ,
Он двустворчатое окно
Застегнет на черный шпингалет.

В человеческом организме
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.

Даже если - как исключение -
Вас растаптывает толпа,
В человеческом
Назначении -
Девяносто процентов добра.

Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне,
Несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.

Он тощ, словно сучья. Небрит и мордаст.
Под ним третьи сутки
Трещит мой матрац.
Чугунная тень по стене нависает.
И губы вполхари, дымясь, полыхают.

«Приветик, — хрипит он, — российской поэзии.
Вам дать пистолетик? А, может быть, лезвие?
Вы — гений? Так будьте ж циничнее к хаосу...
А может, покаемся?..
Послюним газетку и через минутку
свернем самокритику, как самокрутку?..»

Зачем он тебя обнимет при мне?
Зачем он мое примеряет кашне?
И щурит прищур от моих папирос...
Чур меня! Чур!
SOS!

«Баллада? О точке?! О смертной пилюле?!.»
Балда!
Вы забыли о пушкинской пуле!

Что ветры свистали, как в дыры кларнетов,
В пробитые головы лучших поэтов.
Стрелою пронзив самодурство и свинство,
К потомкам неслась траектория свиста!
И не было точки. А было - начало.

Мы в землю уходим, как в двери вокзала.
И точка тоннеля, как дуло, черна...
В бессмертье она?
Иль в безвестность она?..

Нет смерти. Нет точки. Есть путь пулевой -
Вторая проекция той же прямой.
В природе по смете отсутствует точка.
Мы будем бессмертны.
И это - точно!

Любите при свечах,
Танцуйте до гудка,
Живите - при сейчас,
Любите - при когда?

Ребята - при часах,
Девчата при серьгах,
Живите - при сейчас,
Любите - при Всегда,

Прически - на плечах,
Щека у свитерка,
Начните - при сейчас,
Очнитесь - при всегда.

Цари? Ищи-свищи!
Дворцы сминаемы.
А плечи все свежи
И несменяемы.

Когда? При царстве чьем?
Не ерунда важна,
А важно, что пришел.
Что ты в глазах влажна.

Зеленые в ночах
Такси без седока...
Залетные на час,
Останьтесь навсегда...

Лежат велосипеды
В лесу, в росе.
В березовых просветах
Блестит щоссе.

Попадали, припали
Крылом — к крылу,
Педалями — в педали,
Рулем — к рулю.

Да разве их разбудишь —
Ну, хоть убей!—
Оцепенелых чудищ
В витках цепей.

Большие, изумленные,
Глядят с земли.
Над ними —— мгла зеленая,
Смола, шмели.

В шумящем изобилии
Ромашек, мят
Лежат. О них забыли.
И спят, и спят.

Подгулявшей гурьбою
Все расселись. И вдруг —
Где
Двое?!
Нет
Двух!

Может, ветром их сдуло?
Посреди кутежа
Два пустующих стула,
Два лежащих ножа.

Они только что пили
Из бокалов своих.
Были —
Сплыли.
Их нет, двоих.

Водою талою —
Ищи-свищи!—
Сбежали, бросив к дьяволу
Приличья и плащи!

Сбежали, как сбегает
С фужеров гуд.
Так реки берегами,
Так облака бегут.

Долой Рафаэля!
Да здравствует Рубенс!
Фонтаны форели,
Цветастая грубость!

Здесь праздники в будни
Арбы и арбузы.
Торговки - как бубны,
В браслетах и бусах.

Индиго индеек.
Вино и хурма.
Ты нчынче без денег?
Пей задарма!

Да здравствуют бабы,
Торговки салатом,
Под стать баобабам
В четыре обхвата!

Базары - пожары.
Здесь огненно, молодо
Пылают загаром
Не руки, а золото.

В них отблески масел
И вин золотых.
Да здравствует мастер,
Что выпишет их!

В воротничке я — как рассольный
В кругу кривляк.
Но по ночам я — пес России
о двух крылах.

С обрывком галстука на вые
И дыбом шерсть.
И дыбом крылья огневые.
Врагов не счесть.

А ты меня шерстишь и любишь,
Когда ж грустишь —
Выплакиваешь мне, что людям
Не сообщишь.

В мурло уткнешься меховое
В репьях, в шипах...
И слезы общею звездою
В шерсти шипят.

И неминуемо минуем
Твою беду
В неименуемо немую
Минуту ту.

А утром я свищу насильно,
Но мой язык —
Что слезы слизывал России,
Чей светел лик.

Вам Маяковский что-то должен.
Я отдаю.
Вы извините — он не дожил.

Определяет жизнь мою
Платить за Лермонтова, Лорку
По нескончаемому долгу.

Наш долг страшен и протяжен
Кроваво-красным платежом.

Благодарю, отцы и прадеды.
Крутись, эпохи колесо...
Но кто же за меня заплатит,
За все расплатится, за все?

Кто мы — фишки или великие?
Гениальность в крови планеты.
Нету «физиков», нету «лириков» —
Лилипуты или поэты!

Независимо от работы
Нам, как оспа, привился век.
Ошарашивающее — «Кто ты?»
Нас заносит, как велотрек.

Кто ты? Кто ты? А вдруг — не то?
Как Венеру шерстит пальто!
Кукарекать стремятся скворки,
Архитекторы — в стихотворцы!

Ну, а ты?..
Уж который месяц —
В звезды метишь, дороги месишь...
Школу кончила, косы сбросила,
Побыла продавщицей — бросила.

И опять и опять, как в салочки,
Меж столешниковых афиш,
Несмышленыш,
Олешка,
Самочка,
Запыхавшаяся, стоишь!..

Кто ты? Кто?!— Ты глядишь с тоскою
В книги, в окна — но где ты там?—
Припадаешь, как к телескопам,
К неподвижным мужским зрачкам...

Я брожу с тобой, Верка, Вега...
Я и сам посреди лавин,
Вроде снежного человека,
Абсолютно неуловим.

Благословенна лень, томительнейший плен,
Когда проснуться лень и сну отдаться лень.

Лень к телефону встать, и ты через меня
Дотянешься к нему, переутомлена.

Рождающийся звук в тебе, как колокольчик,
И диафрагмою мое плечо щекочет.

"Билеты?- скажешь ты.- Пусть пропадают. Лень".
Медлительнейший день в нас переходит в тень.

Лень - двигатель прогресса. Ключ к Диогену - лень.
Я знаю: ты прелестна, все остальное - тлен.

Вселенная дурит? До завтрего потерпит.
Лень телеграмму взять - заткните под портьеру.

Лень ужинать идти, лень выключить "трень-брень".
И лень окончить мысль: сегодня воскресень...

Июнь среди дороги
Разлегся подшофе
Сатиром козлоногим
Босой и в галифе.

Когда я придаю бумаге
Черты твоей поспешной красоты,
Я думаю не о рифмовке -
С ума бы не сойти!

Когда ты в шапочке бассейной
Ко мне припустишь из воды,
Молю не о души спасенье -
С ума бы не сойти!

А за оградой монастырской,
Как спирт ударит нашатырный,
Послегрозовые сады -
С ума бы не сойти!

Когда отчетливо и грубо
Стрекозы посреди полей
Стоят, как черные шурупы
Стеклянных, замерших дверей,

Такое растворится лето,
Что только вымолвишь: "Прости,
За что мне, человеку, это!
С ума бы не сойти!"

Куда-то душу уносили -
Забыли принести.
"Господь,- скажу,- или Россия,
Назад не отпусти!"

Он приплыл со мной с того берега,
Заблудившись в лодке моей.
Не берут его в муравейники.
С того берега муравей.

Черный он, и яички беленькие,
Даже, может быть, побелей...
Только он муравей с того берега,
С того берега муравей.

С того берега он, наверное,
Как католикам старовер,
Где иголки таскать повелено
Остриями не вниз, а вверх.

Я б отвез тебя, черта беглого,
Да в толпе не понять — кто чей.
Я и сам не имею пеленга
Того берега, муравей.

Того берега, где со спелинкой
Земляниковые бока...
Даже я не умею пеленга,
Чтобы сдвинулись берега!

Через месяц на щепке, как Беринг,
Доплывет он к семье своей,
Но ответят ему с того берега:
«С того берега муравей».

Прибегала в мой быт холостой,
Задувала свечу, как служанка.
Было бешено хорошо
И задуматься было ужасно!

Я проснусь и промолвлю: "Да здррра-
Вствует бодрая температура!"
И на высохших после дождя
Громких джинсах — налет перламутра.

Спрыгну в сад и окно притворю,
Чтобы бритва тебе не жужжала.
Шнур протянется
В спальню твою.
Дело близилось к сентябрю.
И задуматься было ужасно,

Что свобода пуста, как труба,
Что любовь — это самодержавье.
Моя шумная жизнь без тебя
Не имеет уже содержанья.

Ощущение это прошло,
Прошуршавши по саду ужами...
Несказаемо хорошо!
А задуматься — было ужасно.

Опали берега осенние.
Не заплывайте. Это омут.
А летом озеро — спасение
Тем, кто тоскуют или тонут.

А летом берега целебные,
Как будто шина, надуваются
Ольховым светом и серебряным
И тихо в берегах качаются.

Наверное, это микроклимат.
Услышишь, скрипнула калитка
Или колодец журавлиный —
Все ожидаешь, что окликнут.

Я здесь и сам живу для отзыва.
И снова сердце разрывается —
Дубовый лист, прилипший к озеру,
Напоминает Страдивариуса.